В мире остались только их тела, ночной бриз и далекие звуки музыки. Все остальное ушло. Заботы, планы, все желания, кроме того, которое удовлетворял Кейн.

Она закричала, как он и обещал. Закричала от желания, страсти и изумления. Тогда касания Кейна поменялись, она разлетелась на части, и ее крик тоже изменился. Она выкрикнула его имя, тело рванулось вверх. Софи издавала звуки, которые не слышала никогда прежде, странные стоны, крики благоговения, восхищения и удовлетворения, содрогаясь от неимоверного наслаждения.

Но мир так и не вернулся. За пределами этой кровати ничего не существовало. Не сегодня ночью.

С дерзкой и обаятельной улыбкой Кейн отодвинулся от нее, словно кот.

– И это, любовь моя, только начало.

Она обняла его за шею и посмотрела на часы на каминной полке.

– Еще три минуты.

– Как же нам распорядиться этими тремя драгоценными минутами? – хрипло спросил он.

Софи опустила руки и потянулась вниз, чтобы расстегнуть его брюки. Несомненно, двенадцать минут почти все равно, что четверть часа! Она хотела ощутить Кейна в себе… и тоже хотела заставить его кричать.

Она дышала с трудом, руки действовали неуклюже. И все же он позволил ей заниматься пуговицами его брюк самостоятельно. Он не помогал, но и не торопил, пока она стягивала с него штаны и откидывала их прочь. Вскоре он остался таким же замечательно голым, как она. Софи обхватила ногами бедра Кейна и направила его в себя.

– Софи, – он прошептал ее имя и закрыл глаза. – Что-то не так.

Нет, все было так. Этой ночью ничто не имело права быть неправильным.

Кейн содрогнулся и отключился, упав на нее.

– Кейн. Кейн! – Софи перекатила его на спину. Это оказалось трудной задачей, поскольку он был без сознания. Она склонилась над ним, проверяя его сердцебиение и дыхание. Они были нормальными.

Софи не сомневалась, что это проделки Айседоры. Все ее слова о том, что младшая сестра готова сама принимать решения, оказались ложью. Отвратительной, коварной ложью. Софи снова приложила ладонь к груди Кейна. Сердце продолжало биться ровно. Сильно. Она опустила голову, чтобы послушать его дыхание. Равномерное и глубокое.

Как долго он проспит? Если Айседора задумала это как шутку, Кейн может проспать как несколько минут, так и всю ночь. Конечно, сестра не налила бы в тот пузырек смертельный яд! Нет, такого она бы не сделала.

Софи хотелось одеться и стремглав побежать домой, чтобы встретиться с Айседорой, но она этого не сделала. Она легла рядом с Кейном и опустила голову на его плечо.

– Мне так жаль, – прошептала она. – Мне следовало догадаться, что она выкинет что-то в этом роде. – Но ей даже в голову не пришло, что Айседоры решит схитрить. Ложь была совершенно чужда Софи, поэтому она не видела обмана в других.

Она поцеловала Кейна в плечо и вздохнула.

– Возможно, ты проснешься через несколько минут или пару часов, и мы сможем начать все заново. Ты упоминал о возможностях, и теперь показал мне, что имел ввиду. Я хочу больше, Кейн Варден. Я хочу получить от тебя все. – Все, кроме любви, которая разрушит ее жизнь. И его.

Гэлвин стоял под окнами гостиницы и смотрел наверх, чувствуя больше, чем просто гнев. Он сжимал и разжимал кулаки. Ему хотелось что-то ударить. Нет, кого-то. Он хотел бить снова и снова, пока не спадет ярость.

Когда он мельком выглянул на улицу и увидел, как Софи огибает таверну, то на минуту решил, что обознался. В конце концов, она сказала, что не сможет прийти на танцы.

Но те светлые, мерцающие в лунном свете волосы невозможно было перепутать. Он пробрался к таверне, остановился под окном Кейна Вардена и стал прислушиваться. Гэлвин не смог разобрать слова, но услышал достаточно. Более чем достаточно.

Софи ему солгала. Она улыбнулась, поблагодарила за подарок, который несмотря на его мольбы отказалась оставить у себя, и сказала, что не сможет посетить бал. А потом пришла сюда. К Вардену.

Софи принадлежит ему. Он так много сделал для нее, а она не оценила ни одно из его стараний! Как и другие мужчины в городе, он всегда восхищался ее красотой. Конечно, не настолько, чтобы рискнуть заработать клеймо друга ведьмы, но за прошлые годы она стала героиней больше чем одной его эротической фантазии.

Гэлвин всегда знал, что женится на женщине с политическими связями. Его амбиции распространялись далеко за пределы этой маленькой деревеньки. Однажды, случайно узнав тайну Софи, он понял, что именно она станет его женой. Она была его возможностью навсегда вырваться из Шэндли.

Он проделал большую работу, добиваясь, чтобы однажды она стала его женой. Встречался с ней всякий раз, когда она приходила в город, и проявлял чудеса галантности. Он начал защищать Софи перед горожанами, представляя ее невинной жертвой старших сестер. Чтобы, когда он сделает решительный шаг, местные жители оказались к этому готовы. Гэлвин собирался стать спасителем Софи, ее другом… ее героем.

Но если тот план не сработает, а, судя по всему, так оно и будет, то придется поступить по-другому.

И он это сделает. Софи Файн еще не знает, но она станет его тропой к власти, высокому положению и богатству, намного превосходящему все, что он мог получить здесь, в Шэндли. Она проложит ему дорогу к столице, ко дворцу. И там он, наконец, займет достойное положение.

Он устал ждать.

Глава 8

Софи бежала к дому вверх по холму, злясь на сестру не меньше, чем когда поняла, что та подсунула Кейну снотворное. До рассвета оставалось меньше часа, а Кейн все еще спал глубоким неподвижным сном. Она провела большую часть ночи, проверяя жив ли он. Ариана скоро проснется и захочет есть, поэтому Софи не могла больше оставаться в городе подле опоенного мужчины.

Но как только она заберет и накормит дочь, они обе отправятся к Кейну в его комнату над таверной.

Софи не знала, вернется ли когда-нибудь в коттедж, в котором провела всю жизнь. Она больше не ощущала его своим домом. Айседора ее обманула, и какими бы благородными ни были ее намерения, она совершила настоящее предательство. Хорошо, хоть Жульетт в этом не участвовала, но вторая сестра, наверняка, знала, что микстура Айседоры не предотвращает беременность. Она должна была сказать ей. Ведь сестры не предают друг друга, не важно по какой причине.

Гостиная и кухня оказались темными, поэтому Софи зажгла лампу. Дом казался зловеще тихим. Не слышалось никаких движений, ни сопения, ни скрипов матрацев. Направляясь к своей спальне и заглядывая внутрь, Софи не старалась соблюдать тишину. Соскучившись по дочери после столь долгой ночи, она хотела посмотреть на Ариану прежде, чем предстанет перед Айседорой. И объяснится с ней. Да, сестра на шесть лет старше, гораздо сильнее, на пол фута выше и бесконечно упрямее, но это не значит, что Софи не может при необходимости отстоять свои интересы.

Пусть она никогда прежде и не противоречила Айседоре. По столь серьезному поводу.

Колыбель пустовала, но Софи не слишком встревожилась. Хотя весь последний месяц Ариана спала всю ночь, возможно, видимо, сегодня она проснулась раньше и теперь отдыхает в кровати с одной из своих теток. Скорее всего, с Жульетт. Софи уже не раз находила их вместе, свернувшимися в уютный теплый комок и спящими в обнимку. Жульетт все же стоит справиться со своим страхом перед мужчинами и нарожать несколько собственных младенцев.

Кровать сестры тоже оказалась пустой, хотя в ней явно спали. Покрывало было смято, одна подушка валялась на полу.

Осталась только комната Айседоры, расположенная в конце коридора. Софи направилась туда, настроившись высказать все, что думает, и забрать дочь. Если все трое ютились в кровати Айседоры, то Ариана вела себя необычно. Возможно, ребенок не давал им заснуть всю ночь. И Софи их ничуть не жалела.

Но в кровати Айседоры, похоже, вообще никто не ночевал. Покрывало было аккуратно расправленным, все подушки лежали на месте.